Символизм. Творчество “старших”: К.Д. Бальмонт, Ф. Сологуб

Константин Дмитриевич Бальмонт (1867–1942 гг.)

является одним из наиболее ярких представителей импрессионистической стилистики в раннем русском символизме. Его поэзия оказала значительное влияние на русскую поэтическую культуру начала XX века. Как отмечал Брюсов, на протяжении десятилетия Бальмонт "нераздельно царил над русской поэзией". В 1890-х годах вышли его сборники:

• "Под северным небом" (1894 г.),
• "В безбрежности" (1895 г.),
• "Тишина" (1897 г.).

В период творческого расцвета в начале 1900-х годов свет увидели

• "Горящие здания" (1900 г.),
• "Будем как солнце" (1903 г.),
• "Только любовь" (1903 г.).

Лирика Бальмонта насыщена субъективностью и эстетическим восприятием, что видно в его строках:

Вдали от Земли, беспокойной и мглистой,

В пределах бездонной, немой чистоты

Я выстроил замок воздушно-лучистый,

Воздушно-лучистый Дворец Красоты.

По мнению Блока, Бальмонт был сосредоточен на самом себе, исследуя мимолетные чувства своего лирического "Я". Его жизнь и поэзия отличались импровизацией и случайностью, а впечатления из внешнего мира объединялись лишь гармонией настроения, без логических связей:

Неясная радуга. Звезда отдаленная.

Долина и облако. И грусть неизбежная...

Каждое впечатление ценно само по себе, а ассоциации определяют смену поэтических образов, так как каждое стихотворение представляет ассоциативную вариацию одной темы и настроения. Лирические образы Бальмонта насыщены разнообразными эпитетами, метафорами и сравнениями, отражающими его чувственное восприятие мира.

Философия Бальмонта сосредоточена вокруг неповторимого мгновения, в котором отражается уникальное душевное состояние художника. В его произведениях мы видим однозначное нежелание взаимодействовать с окружающим миром, завуалированное выражением.

Центральными темами его поэзии становятся мимолетные состояния, и каждое такое мгновение воспринимается как ценное и значительное. Бальмонт подчеркивает музыкальность своей лирики, которая проявляется через звуковую организацию — аллитерации, ассонансы, внутренние рифмы и повторы. Однако к началу 1900-х годов его "музыка" начинает повторяться.

Творчество Бальмонта получило признание, породив целое течение подражателей. Среди хрестоматийных его произведений — "Вечер", "Камыши", "Влага", которые демонстрируют его звуко-подражательность. Но, подчиняя смысл поэзии музыкальным аспектам, он ограничивал свой язык привычными выражениями и клише.

Бальмонт стал символом импрессионистической лирики, и его лучшие произведения, как, например, стихотворение "Лунный луч", отчетливо отражают принципы композиции и музыкальности:

Я лунный луч, я друг влюбленных.

Сменив вечернюю зарю,

Я ночью ласково горю

Для всех, безумьем озаренных.

Его последующие работы, включая "Литургию красоты" (1905 г.) и "Жар-птицу" (1907 г.), по мнению критиков, показали, что его творчество стало менее оригинальным. А. Блок подводит итог, отметив, что новые произведения Бальмонта отошли от высокого поэтического уровня, который он поддерживал ранее.

После Октябрьской революции Бальмонт уехал за границу на литературную работу и остался жить в эмиграции. Его судьба сложилась печально: в 1930-е годы поэт столкнулся с душевными проблемами и депрессией. Он скончался в декабре 1942 года в русском общежитии в Нуази-ле-Гран.

Воспоминания о жизни Бальмонта и его поэзии

Андрей Седых в своем размышлении о последнем периоде жизни Константина Дмитриевича Бальмонта отмечает его крайнее одиночество, живущего в "странном, выдуманном им мире музыки и ритма", окруженного образами друидов и языческих богов. Этот момент подчеркивает собой ту реальность, с которой поэт столкнулся после эмиграции: потеря родного дома и родины оказалась для него тяжелым испытанием. В письме к Седыху, написанном в середине 1920-х годов, когда Бальмонт жил в небольшой деревушке у Атлантического океана, он делится своими чувствами. Он называет океан "неисчерпаемым морем", которое одновременно привлекает и пугает его, выражая "мистический ужас". Бальмонт пишет о том, что его сердце остается в России, а сам он находится в чужом месте, что создает ощущение неполноценности существования.

Он делится своим негативным отношением к Парижу, который стал для него ненавистным из-за грязного воздуха и "глупого грохота", окружающего его. Эмигранты, по его мнению, либо погрязли в своих бедах, либо занимались бесплодными политическими обсуждениями. Он жестко критикует современных французов как "плоских" и "душевно бессодержательных". Бальмонт болезненно воспринимает эмиграцию, ощущая, что духовная жизнь за границей умирает так же, как и российская реальность.

Некоторые из его значительных сборников, изданных в эмиграции, включают "Дар земли" (1921 г.), "Сонеты солнца, меда и луны" (1923 г.), "Мое – Ей" (1924 г.) и другие. В этих книгах, наряду с менее удачными произведениями, можно найти стихи, где Бальмонт сохраняет принципы своего прежнего творчества, обретая простоту и изысканность.

Марина Цветаева отмечала:

Если бы надо было дать Бальмонта одним словом, я бы не задумываясь сказала: 'Поэт'.

Что касается места Бальмонта в истории русской поэзии, его вклад можно выразить словами Цветаевой:

Пройдут годы. Бальмонт есть литература, а литература – есть история.

Он стал символом своего времени и своего направления, однако его поэзия с течением времени изменилась, и ее уровень стал менее оригинальным.

Федор Сологуб

Другой представитель "нового" литературного течения, отличается от Бальмонта своей исключительной индивидуальностью. Его творчество представляет интерес из-за способности адекватно отображать особенности идейно-художественных традиций русской классики в модернистской литературе.

Сологуб углубляется в ужас и мистический восторг перед непознаваемой тайной бытия, что делает его выразителем этих настроений. Для него человек полностью отделен от мира, который остается непонятным и недоступным. Его произведения содержат фантастические образы, противопоставленные реалиям насилия, таким как Лихо и Мелкий бес. Эти изображения указывают на стремление к созданию комфортной, утешительной легенды в противовес жестокости существования.

Эстетическое кредо Сологуба заключено в известной формуле:

Беру кусок жизни... и творю из него сладостную легенду, ибо я поэт.

Однако эта сладостная легенда оборачивается мучительной реальностью, где жизнь представляется как "земное заточение" и страдание. Через его стихи проходит нотка безысходности, отражая ту безысходность, с которой сталкиваются люди в мире, управляемом злыми силами.

В стихотворении "Чертовы качели" Сологуб ярко изображает эту действительность перевернутое существование человека, превращенного в игрушку в руках нечистых сил, что становится классическим примером его восприятия жизни. Строки его поэзии полны качеств, присущих декадентскому направлению, и позволяют читателю погрузиться в мир противоречий и волнений, в котором он живет.

Сложный и глубокий взгляд на действительность в сочетании с мастерством слова делает как Бальмонта, так и Сологуба уникальными фигурами в истории русской литературы.